Рэймонд Чандлер

Прощай, моя красотка

Глава 1

Это был один из смешанных кварталов на Сентрал Авеню, за которым начинались кварталы уже сплошь негритянские. Я только что вышел из небольшой, на три кресла, парикмахерской, где по предположению шефа моего агентства мог работать Дмитриос Алеидис.

Дело для меня было плевое, так себе. Не дело, а дельце. Жена этого типа заявила, что не пожалеет денег, лишь бы вернуть его домой. Сумму, правда, назвала скромную. Я же так и не нашел парикмахера Алеидиса, и миссис Алеидис так мне ничего и не заплатила.

Был теплый день конца марта, и я стоял возле парикмахерской, глядя вверх на выпуклые неоновые буквы – «Флорианс». Так назывался магазин с баром на втором этаже. На расстоянии футов десяти от меня стоял какой-то человек и тоже глазел на эту вывеску. Потом, переведя взгляд на пыльные окна, он не шевелился и на них взирал некоторое время с какой-то восторженностью, словно эмигрант-рабочий, впервые увидевший статую Свободы.

Человек был огромных размеров, но не более шести футов и пяти дюймов ростом и, пожалуй, не шире, чем пивная бочка. Руки его свободно висели по бокам в толстых пальцах дымилась забытая сигарета.

Проходившие мимо негры бросали на него быстрые, любопытные взгляды. Он стоил этого. На нем были серые фланелевые широченные брюки, грубая спортивная куртка серого цвета с мячами для гольфа вместо пуговиц, коричневая рубашка, желтый галстук и из крокодиловой кожи туфли с белыми вставками на носах. Из нагрудного кармана каскадом ниспадал платок такого же ярко-желтого цвета, как и галстук. В довершение костюма на черной кучерявой голове косо сидела изрядно потрепанная шляпа, за ленту которой была заткнута пара разноцветных перьев, но они казались откровенно лишними. Даже на Сентрал Авеню, видевшей самые экстравагантные наряды, он выглядел настолько естественно, насколько естественен тарантул на праздничном пироге.

Кожа его лица была бледна, и ему не мешало бы побриться. Маленькие уши выглядели слишком изящными для человека таких размеров, а в глазах, спрятавшихся под тяжелыми, почти сросшимися на широкой переносице бровями, просматривался блеск, похожий на слезы, что часто встречается у сероглазых людей. Он еще долго стоял неподвижно, как статуя.

Наконец, улыбнувшись, он не спеша прошел по тротуару к двустворчатой двери, закрывавшей лестницу на второй этаж. Прежде чем толкнуть дверь, он окинул улицу безразличным взглядом.

Если бы он был не таким громадным и не был так броско одет, я бы подумал, что он собирается ограбить магазин. Но не в этой же одежде, не в этой шляпе и не с таким же телосложением!

Он вошел в подъезд. Двери, совершив несколько колебаний, почти возвратились на место, как вдруг резко распахнулись наружу, и что-то, неопределенной тенью пролетев через тротуар, гулко приземлилось на асфальт между двумя припаркованными машинами, издав высокий пронзительный вопль, похожий на визг загнанной в угол крысы. В следующее мгновение оно медленно поднялось, подобрало шляпу и нетвердо шагнуло на тротуар. «Оно» оказалось худым, узкоплечим, смуглым юнцом в сиреневом костюме с гвоздикой в петлице, У парня были блестящие гладко зачесанные назад иссиня-черные волосы. Из открытого рта с минуту доносился жалобный вой. Затем он небрежно надел шляпу и косолапо, бочком направился к стене. Заметив рассеянно смотрящих на него людей, внезапно повернул и медленно поплелся вдоль квартала.

Движение пешеходов возобновилось, Я подошел к подъезду. Происшедшее меня не касалось, а поэтому я толкнул двери и заглянул вовнутрь, В тот же момент из полумрака возникла рука, в которой я весь мог поместиться. Ручища метнулась к моему плечу и, больно его сдавив, тут же втянула меня через распахнувшиеся двери и поставила на нижнюю ступеньку лестницы. Глубокий мягкий голос произнес:

– Здесь цветные, а? Я хочу знать, приятель. Было темно и тихо. Лишь сверху доносились неясные звуки, но на лестнице мы были одни. Большой человек торжествующе уставился на меня, продолжая терзать мое бедное плечо.

– Одного цветного я только что вышвырнул, – сказал он. – Ты видел, как я его вышвырнул?

И отпустил мое плечо. Кость, похоже, была цела, но рука онемела.

– Это такое место, – ответил я, потирая плечо. – А ты чего ожидал?

– Не говори так, приятель, – мягко, как тигр после сытного обеда, мурлыкал огромный человек, – Велма всегда работала здесь. Маленькая Велма.

Он снова протянул руку к моему плечу. Я попытался увернуться, но он был быстр, как кошка. Он начал «жевать» мои мышцы своими железными пальцами, – Да, – повторил он, – маленькая Велма. – Я не видел ее восемь лет. Так ты говоришь, что здесь сборище цветных?

Я пробурчал, что да.

Он поднял меня двумя ступеньками выше. Я пытался вывернуться, найти пространство для локтя. Пистолета у меня не было. Для наблюдения за Димитриосом Алеидисом он не требовался. Я сомневался и сейчас в его пользе. Огромный человек запросто отобрал бы его у меня.

– Поднимись наверх и посмотри сам, – сказал я, пытаясь сдержать боль.

Он равнодушно посмотрел на меня грустными серыми глазами и оставил, в который уже раз, мое плечо в покое.

– Со мной все в порядке, – сказал он. – Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь ссорился со мной. Давай пойдем наверх и, может, чего-нибудь погрызем.

– Они тебя не обслужат. Я сказал тебе, здесь цветной притон.

– Я не видел Велму восемь лет, – сказал он печальным до жалости голосом. – Восемь долгих лет прошло с тех пор, как мы попрощались. Она не писала мне шесть. Но у нее, возможно, есть причины. Она красивая... Давай мы с тобой пойдем наверх, а?

– Хорошо! – проорал я. – Я поднимусь с тобой. Только прекрати меня носить. Дай мне идти самому. Я же в порядке! И уже совсем взрослый. В ванную хожу один, и все такое. Не носи меня!

– Маленькая Велма работала здесь, – твердил он мягко.

Он меня совсем не слушал. И мы пошли вверх по лестнице. Плечо болело. Шея взмокла.

Глава 2

Еще одни двустворчатые двери отделяли верх лестницы от того, что было за ними. Большой человек легко толкнул их пальцами, и мы вошли в помещение. Это была длинная узкая комната, не очень чистая, не очень светлая, не очень бодрящая. В углу у кассового стола в конусе света торговались и болтали негры. По правую сторону вдоль стены располагался бар. Остальную часть комнаты занимали маленькие круглые столики. Было несколько покупателей, мужчин и женщин. Все негры.

Болтовня у прилавка прекратилась. Наступила внезапная тишина, тяжелая, как в, затонувшей лодке. На нас смотрело несколько пар коричневых глаз, сидящих на лицах от серого до черного цвета. Головы посетителей «Флорианса» медленно развернулись в нашу сторону, глаза, враждебно сверкнув, уставились в зловещей тишине на представителей другой расы.

Грузный, толстошеий негр с розовыми подвязками на рукавах и бело-розовыми подтяжками через широкую спину опирался о стойку бара. У него на лбу было написано, что это вышибала. Он лениво повернулся и стал смотреть на нас, облизывая широким языком толстые губы. Его лицо было измочалено так, что казалось, по нему били всем, чем угодно, кроме, пожалуй, ковша экскаватора. Оно было расплющено, избито, изрубцовано. Этому лицу нечего было бояться. С ним было проделано все, до чего только можно додуматься.

В коротких, вьющихся кольцами волосах проглядывала седина. Одно ухо без мочки. Негр был высок и необъятен. Громадные тяжелые ноги выглядели немного кривыми, что в общем-то необычно для негра. Он подвигал языком еще немного, улыбнулся и, сдвинув с места свое тело, пошел к нам походкой борца, слегка приседая. Большой человек молча ждал его.

Негр с розовыми подвязками на рукавах положил массивную коричневую руку на грудь большого человека. Но там пятерня выглядела экзотической брошью. Не более того. Большой человек не шелохнулся. Вышибала улыбнулся: